Снилась сегодня какая-то лютая ебанина. Надо было пытать людей и доставать из запертых квартир воробьёв. Я ходил по сумеречным спальным кварталам питерских окраин с кувалдой, рашпилем, мотком стальной проволоки, парой струбцин и кусачками, в неудобной фуражке с эмалевым значком на груди. На улице моросило, постоянно тянуло тлеющими листьями, но куч было не видно. Я заходил в подъезды, помеченные чуть светящейся меткой госстукача, медленно поднимался наверх прислушиваясь к шуму из-за дверей. Если мне казалось, что где-то что-то похожее на чириканье, то я с размаху выхуяривал кувалдой замок, открывал рывком дверь и, как правило, оттуда выпархивала стайка воробьёв. Но если этого не происходило, приходилось входить в квартиру. Если никого не было, ни людей ни воробьёв, то значит я опоздал. Иногда воробьи были заперты в одной из комнат. Реже воробьёв найти не получалось, зато получалось найти пролетарского вида мужичишку, который ни за что не хотел говорить где птахи. Видно, что боится до одури, но, стиснув зубы, мотает башкой. Тогда приходилось пытать. Кому снимать кожу с рук рашпилем, кому кусачками выщёлкивать зубы. Ощущения мерзкие, но острое понимание, что блядь, надо торопиться. К приходу настоящего госкарателя во всём доме не должно быть ни одного воробья, иначе пизда всему дому, без разбора. Взрослым, детям, старикам — всем. Само собой во сне всё было понятно, но когда проснулся (с отвращением к себе и к госкарателям) понимание, что за херня с воробьями и нахуя убивать всех, у меня растворилось в утреннем воздухе раньше прочих.
112
